Тристан уже слышал крики Полдо и Тэвиш – они пытались привлечь внимание смертоносных птиц – и увидел, как некоторые из них сорвались с места и полетели к оврагу, сам же он тихонько пробрался к лошадям. Король подождал, пока еще несколько птиц не взвились в воздух, и вот уже вся стая безмолвно кружила над узким спуском. «Если у лошадей и есть шанс на спасение, его надо использовать сейчас, пока птицы не обращают на них внимания», – решил Тристан.

– Бегите! – прошипел он, шлепнув черного коня, и тот помчался к выходу из пещеры.

– Ты тоже! Ну же, беги! – Тристан в упор посмотрел на Авалона. Тот вопросительно взглянул на короля, затем повернулся и стремительно помчался прочь. Король выскочил через щель в стене и начал спускаться, время от времени падая и соскальзывая вниз. Он не обращал внимания на сбитые в кровь руки, отчаянно стараясь поскорее догнать своих спутников и увести странных птиц от лошадей.

Но вот он посмотрел наверх и в ужасе остановился. Вся стая летела назад к пещере! Через мгновение чудовища скрылись за скалистым выступом – они возвращались к оставленному лагерю.

Крики лошадей преследовали Тристана и его спутников до самого конца спуска…

Мириады миров связаны между собою тысячами нитей, образуя единое целое. И когда одна какая-то часть слабеет, миры слабеют тоже. Иногда даже целые миры погибают, и наступает хаос.

Миры сотканы из божественной ткани. И вот теперь эта ткань начала рваться в Затерянных Мирах – там, где острова Муншаез служили крошечной частью огромного целого мира.

Весть о смерти Богини разнеслась по всем мирам и взволновала их обитателей. Боги хаоса приветствовали эту новость с восторгом. Боги порядка были опечалены. Первые старались сделать все, что в их силах, чтобы нарушить целостность миров, в то время как вторые, наоборот, посвятили себя их сохранению. Были и такие божества, которых не взволновала гибель миров – они не делали ничего, чтобы помешать этому.

Но Баал, темный Бог хаоса и зла, попытался захватить мир, который охраняла погибшая Богиня. Баал изо всех сил рвал ткань миров.

Боги во главе с Чантэа, Богиней природы и плодородия, пытались предотвратить катастрофу, но сила черного зла Баала сковала их. Другие Боги, возглавляемые любимым Богом северян, Богом войны Темпусом, стремились сделать все возможное, чтобы ткань не рвалась дальше и несчастье не поглотило остальные миры. Они напряженно создавали могущественные магические барьеры на пути Бога убийств. Но и они не добились большого успеха, столкнувшись с мощью Баала, заключенной в Темном Источнике. Переместив главную часть своего существа в Источник, Баал смог вкладывать в эту борьбу гораздо больше энергии, чем другие Боги, которые сражались с ним. Если суждено было спасти ткань мироздания, то сделать это должны были не Боги. Баал отдалился от них, и они были бессильны остановить его.

Только житель островов Муншаез – смертный – мог помешать Баалу творить зло.

Павшая Крепость

Секреты Богов дано знать немногим смертным. Да и то лишь тем, чья вера и преданность не подлежат ни малейшему сомнению, – им Божество может открыть удивительные тайны, дающие огромное могущество. А для тех смертных, чье послушание – выше любых похвал, открываются самые страшные секреты.

Хобарт, священник Баала, был именно таким: всю жизнь он служил своему темному Богу и достиг величайшего знания и мастерства. Среди секретов, открытых ему, было понимание структуры мироздания и умение использовать свои сверхъестественные знания в собственных целях.

Он питал отвращение к морю, и от одной мысли о лодках и кораблях его начинало тошнить. Поэтому Хобарт решил использовать свои возможности для преодоления пространства и шагнул в иные, темные миры. Здесь он оказался среди зверей невиданной злобы, но эти чудовищные существа не обращали на него особого внимания: они принимали священника за своего.

Однако у этих темных миров было очень важное для Хобарта достоинство: в них отсутствовали моря. Священник Баала легко пробирался среди громоздящихся гор и потоков лавы.

Наконец, он снова пересек зыбкие границы и опять оказался в Затерянных Мирах. Он достиг цели своего путешествия довольно быстро – и даже не замочив ног. Хобарт теперь находился на острове Оман, в долине возле Железной Крепости. Он посмотрел в сторону Железного залива и понял, что Ясалла со своими легионами еще не появилась. Однако, в крепости вовсю шли приготовления, со всех сторон стекались беженцы; у ворот формировались отряды воинов, которые затем отправлялись к гавани. Там уже скопилось множество кораблей: северяне искали убежище в стенах своей главной крепости.

Северяне еще не до конца понимали, как сильно они нуждались в более надежном убежище и каким иллюзорным могло оказаться их укрытие. Лишь один Хобарт знал, что множество сахуагинов идут на приступ и что ожившие мертвецы маршируют по дну моря – и скоро вся эта страшная масса не знающих пощады чудовищ выйдет из моря к стенам Железной Крепости.

Черная вода уже насквозь пропитала сапоги, и каждый шаг по липкой грязи давался с огромным трудом. Лишь изредка удавалось идти по сравнительно сухим участкам. Тристан шел первым, прорубая мечом дорогу: со всех сторон на тропу свисали высохшие лианы.

Дорога через Фаллонские топи и не могла быть иной. Положение путников еще больше ухудшилось из-за того, что становилось все холоднее, а идти по ледяной воде было настоящей пыткой.

– Они все еще там, – прошептала Тэвиш, поглядывая на небо. Она шла вслед за королем.

Это сообщение не слишком удивило Тристана. Пронзительное, отчаянное ржание лошадей продолжало звучать у него в мозгу. Он ясно представлял себе белые бока Авалона, залитые алой кровью. Король содрогнулся от мысли, что чудовищные зубы вгрызаются в грудь жеребца, чтобы вырвать его благородное сердце.

Теперь отвратительная стая снова стала преследовать отважных путников – птицы кружили над их головами, пока маленький отряд пробирался через зловещие топи.

Тристан сердито ударил мечом по мертвым ветвям, что, свисая над тропой, преграждали им путь. В болотах, как и во всей Долине, деревья источали неприятный, резкий запах гнили. Темная вода была покрыта грязно-зеленой ряской, а после каждого шага зловонный газ, скопившийся на дне, выходил наружу.

Злобные птицы, к счастью, пока не нападали на них. Видимо, сцепившиеся ветви деревьев мешали им.

Тристан остановился перевести дух. Его сапоги давно промокли, и он уже почти не чувствовал замерзших ног. Голые ветки деревьев служили плохой защитой от ледяного, пронизывающего ветра.

Кантус, стоявший рядом, сделал шаг вперед и снова застыл на месте, навострив уши и принюхиваясь. Мурхаунд, пожалуй, лучше всех был приспособлен к такой холодной, мокрой погоде.

Тристан обернулся и увидел Тэвиш, устало прислонившуюся к дереву.

Менестрель выжала из себя слабую улыбку, и король обратил внимание, что хотя ее сапоги и плащ были сильно забрызганы грязью, лютня оставалась абсолютно чистой. Тэвиш вся дрожала под порывами северного ветра.

Полдо медленно подошел к Тэвиш, хватаясь за стволы и ветки деревьев.

На тех участках, где людям вода местами доходила до колен, карлику было по пояс. Полдо посмотрел на короля, и Тристан увидел, что его губы посинели, а зубы безостановочно стучали.

Яак шлепал вслед за Полдо, и видно было, что ему гораздо больше мешают низкие сучья и ветки, нежели тяжелая, липнущая к ногам грязь.

Последней подошла Робин.

– Меня беспокоит Полдо, – прошептал Тристан Тэвиш.

– Со мной все в п-порядке! – проворчал имеющий прекрасный слух карлик.

– Ты уже начал разговаривать, как Язиликлик! – сердито сказал король и снова повернулся к Тэвиш. – Как ты думаешь, Яак сможет понести Полдо, чтобы он хоть немного подсох?